Воздушные замки - Страница 33

— Ты не права, любовь — повод для крика! — стал спорить Карстен. Отчаянно жестикулируя, он вдруг выронил из руки оленью лопатку и полез за ней под стол, продолжая при этом доказывать: — Любовь и не такие глупости заставляет делать, вот тебя, например…

Но Присцилла так и не узнала, какие глупости она делала из-за любви. Через секунду над столом появилась изумленная физиономия.

— Присцилла, в твоей спальне привидение! Лопатка бесследно исчезла! Ты же сама слышала, как она грохнулась об пол!

Но ей-то как раз все было понятно. Тем более что вскоре из-под ее кровати донеслось рычание и смачное чавканье.

— Лаке ходит за тобой как привязанный. Он пробрался в спальню и знал наверняка, что ему перепадет какой-нибудь деликатес. Если этот гурман заодно сожрет мое пирожное и выпьет кофе, который ты сваришь, изволь целоваться сегодня с собакой.

В приоткрытое окно залетали снежинки и мгновенно таяли, завидев малиновое свечение пламени за слегка приоткрытой дверцей кафельной печи. Карстен подбросил в пылающие недра еще немного дров, проверил заслонку и можно было теперь до утра не опасаться угара.

Присцилла пристально смотрела на обнаженную фигуру своего жениха и ждала того мгновения, когда тот подойдет к ее постели. Что она скажет ему? Лучше всего промолчать, пока все ее тело не покроют его жадные поцелуи.

— Черт! У меня руки в смоле! — внезапно раздался голос Карстена. — Что делать?

— Иди и вымой их, — рассмеялась Присцилла. — Я тут лежу и грежу о ласках, а он взялся топить печь!

Когда Карстен вновь вошел в комнату. Он был все так же возбужден, как и десятью минутами раньше, когда ни с того ни с сего затеял возню с печкой. Присцилла смотрела на его тело без смущения, она была возбуждена не меньше своего жениха.

Деревянная кровать, которой явно было под сотню лет, заскрипела под тяжестью Карстена. Он скинул легкое одеяло с обнаженного тела Присциллы и приник губами к ее груди, лизнул своим языком темные соски, неуловимо схожие с молодыми шишечками сосны, также восхитительно пахнущие солнцем…

Боже, первый в жизни мужнина, да еще которого я люблю, целует мою грудь! — с восторгом подумала Присцилла. Как я счастлива! Он убьет меня своим поцелуем, я, наверное, сейчас умру! А он действительно пахнет смолой! Девушка нежно обняла руками голову Карстена и сильнее прижала ее к своей груди.

Ладонь мужчины бережно коснулась живота девушки, и постепенно спустилась ниже, туда, где ее уже с нетерпением ждали лоно и бедра. Сбросив на пол мешающее движениям пуховое одеяло, Присцилла согнула правую ногу в колене, чтобы ладони Карстена было удобнее ласкать ее. Как же ты ласков и нежен, милый! — подумала девушка, и легкий жар охватил все ее тело.

Невероятное ощущение свободы заполнило весь мир Присциллы. Она глубоко вздохнула и произнесла совершенно незнакомым ей самой голосом:

— Люби меня, милый! Не оставляй одну! Держи меня крепче!

Сколько можно терпеть такие поцелуи! Она ж сойдет с ума!

— Держи меня крепче! — повторила девушка, и сама, что было сил, обвила руками спину возлюбленного.

Крепче уж было некуда. Руки Карстена до боли сдавили нежные плечи Присциллы, его непрекращающиеся поцелуи кружили голову, волшебная магия страсти остановила бег времени.

Девушка как будто взлетела над всем привычным до сего мгновения и оказалась в запредельном мире, где каждое знакомое прежде слово звучало по-новому, а каждый жест, каждое прикосновение вызывало невероятный внутренний восторг.

Спина ее выгнулась, стройные ноги обхватили бедра любовника, из груди вырвался стон.

— Карсти, не отпускай меня, думай лишь обо мне! Я тебя люблю!

Последние слова Присцилла прошептала в самое ухо Карстена, сжимая руками его мощные плечи. А его ладони гладили ее спину, бока, ягодицы, ласкали каждый дюйм ее нежного тела! Потеряв счет минутам, она слышала только голос своего тела, требующего ласк и одновременно с не менее сильной страстностью призывающего Присциллу ласкать тело своего жениха. Да какой там голос тела! Уже всем своим сознанием, своим рассудком и сердцем она хотела только одного — любить и быть любимой!

Ласки все усиливались и умножались числом. Молодая женщина вскрикивала от восторга, каждой клеточкой своего тела чувствуя присутствие своего любимого.

Да, она любила Карсти всегда, всю свою жизнь, мечтала об одном, — чтобы он так ласкал ее! Это неправда, что раньше она не знала его. Знала всегда, поскольку родилась в этот мир, чтобы соединить свою судьбу с его судьбой.

Тело Присциллы вновь устремилось навстречу мужественному телу Карстена, и вот они наконец соединились! Впервые! За долгие дни томительного ожидания этого мгновения! Соединилась их плоть, их дыхание, их сердца! Пусть же это никогда не кончается!

Еще, мой милый! Сильнее! Глубже! — умоляла она беззвучно, но он слышал ее.

Аромат хвои рождественской елки смешивался с запахами разгоряченных тел. Древняя деревянная кровать готова была вот-вот развалиться под яростным натиском женского и мужского начал, сошедшихся в любовной схватке.

Ни победителя, ни побежденного здесь не было и не будет. В спальне торжествовала любовь! Присцилла широко раскрыла глаза, но ничего вокруг не видела, кроме зрачков Карстена.

Тело женщины торжествовало, принимая в себя толчками изливающуюся страсть молодого любовника. Жениха ли? Мужа? Какая разница!.. Присцилла была на седьмом небе от счастья! Она прижимала к своей груди голову Карстена и бормотала слова любви, пока не восстановилось дыхание и не пришло желание вновь испытать необыкновенное чувство причастности к тайне великого мира любви!